Цитаты о Полку Игореве
Ни хитрому, ни умелому, ни птице умелой суда божьего не миновать.
Середь бела дня ночная тень Ополченья русские покрыла.
Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мысленно поля мерит от великого Дона до малого Донца.
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орел, под облаком парил,
Растекался мыслию по древу.
Ни сна, ни отдыха измученной душе.
Кровавые зори свет поведают; черные тучи с моря идут; хотят прикрыть четыре солнца, а в них трепещут синие молнии. Быть грому великому! Идти дождю со стрелами с Дона великого!
И подпёр железными полками…
И народ зовёт тебя кругом
Осмомыслом- за великий разум.
Пели песнь старым князьям, а потом молодым пели: «Слава Игорю Святославовичу, буй туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу!» Здравили князей и дружину, поборовшихся за христиан с погаными полками! Князьям слава и дружине! Аминь!
Один брат, один свет светлый ты, Игорь! Оба мы Святославичи.
И расстался с братом брат родной На реке кровавой, на Каяле.
Ярославна утром плачет в Путивле на стене, причитая: «О ветр, ветрило! Зачем, господине, так сильно веешь! Зачем мчишь вражьи стрелы на своих легких крыльях на воинов моей лады?
Кричат в полночь телеги, словно распущенны лебеди.
Один брат [у меня], один свет светлый – ты, Игорь! Оба мы Святославича! Седлай, брат, своих борзых коней, а мои готовы, оседланные под Курском, впереди. А мои те куряне – воины: под трубами рождены, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены, пути им ведомы, овраги им знакомы, луки у них натянуты, колчаны отворены, сабли отточены, сами скачут, как серые волки в поле, ища себе чести, а князю – славы.
Тяжко, братья, голове без плеч, Горько телу, коль оно безглаво
Вещие персты он подымал
И на струны возлагал живые. —
Вздрагивали струны, трепетали,
Сами князям славу рокотали.
Тяжко мне сознанье бессилья моего.
Братие и дружино! Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти.
Когда сокол [Игорь] к гнезду летит – то соколенка [Владимира] опутаем красной девицей.
Князь промолвил: «Братья и дружина! Лучше быть убиту от мечей. Чем от рук поганых полонёну! Сядем, братья, на лихих коней Да посмотрим синего мы Дону!
Мужество избрал себе опорой.
Ратным духом сердце поострил
И повел полки родного края.
Половецким землям угрожая.
Лучше быть убиту от мечей. Чем от рук поганых полонёну!
Чрьленъ стягъ, бѣла хорюговь, чрьлена чолка, сребрено стружіе – храброму Святьславличу!
Солнце светит на небесах – Игорь князь в Русской земле.
Князю – славы, почестей – себе.
Зачем князь Игорь идет на половцев? Автор объясняет это тем, что Игорь хочет добыть себе славы:
…Нашу славу силой мы возьмем, А за ней поделим и былую…
Мне ночь не шлет отрады и забвенья, лишь прошлое я вновь переживаю один в тиши ночей.
Когда сокол к гнезду летит — соколенка расстреляем своими золочеными стрелами.
Тот Всеслав людей судом судил
Города Всеслав князьям делил.
И хотя в его могучем теле
Обитала вещая душа,
Всё ж страданья князя одолели,
И погиб он, местию дыша.
Ни тебе, черный ворон, неверный половчанин!
Русичи, сомкнув щиты рядами, К славной изготовились борьбе, Добывая острыми мечами Князю – славы, почестей – себе.
Или мало тебе высоко под облаками веять, лелея корабли на синем море! Зачем, господине, мое веселье по ковылю развеял?»
Загородите полю ворота своими острыми стрелами за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святославовича!
Слава Игорю Святославичу, буй-туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу! Здоровье князьям и жене, борющихся за христиан против плохих полков.
Игорь-князь и Всеволод отважный Святослава храбрые сыны — Вот ведь кто с дружиною бесстрашной Разбудил поганых для войны!
Что ж ветер злобно повеваешь.
Днепр мой славный.
Солнце трижды светлое.
Ты одна, голубка Лада, ты одна винить не станешь, сердцем чутким все поймешь ты, все ты мне простишь.
Тяжко русской земле без Игоря. Солнце светится на небесах — Игорь князь в Русской земле.
О, стонать Русской земле, вспоминая первые времена и первых князей!
О Русская земля! Ты уже за холмом.
Русичи великие поля червлеными щитами перегородили.
Ища себе чести, а князю — славы.
О дайте, дайте мне свободу! Я мой позор сумею искупить.
Уже не вижу могущества моего сильного, богат
Тяжко голове без плеч, беда телу без головы.
И прославим Игоря, который, Напрягая разум, полный сил. Мужество избрал себе опорой. Ратным духом сердце поострил И повел полки родного края. Половецким землям угрожая.
Смутный сон я видел в Киеве в горах
Хощу бо, – рече, – копие приломити
Дружину твою, князь, крылья птиц приодели, а звери кровь полизали.
Много битв в те годы отзвучало. Но такой, как эта, не бывало.
Но, взглянув на солнце в этот день,
Подивился Игорь на светило:
Середь бела дня ночная тень
Ополченья русские покрыла.
А всядем, братие, на свои борзыя комони, да позрим синего Дону!
Копие хочу я преломить В половецком поле незнакомом…
Старый сокол, хоть и слаб он с виду, Высоко заставит птиц лететь, Никому не даст гнезда в обиду.
Солнце тьмою путь ему закрыло,
Ночь грозою птиц перебудила
А мои куряне – дружина бывалая: под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены; пути ими исхожены, овраги ведомы, луки у них натянуты, колчаны отворены, сабли наострены; сами скачут, как серые волки в поле, себе ища чести, а князю славы
Братья и дружина! Лучше же убитым быть, чем плененным быть. Так сядем, братья, на своих борзых коней и на Дон синий посмотрим.
И растет крамола меж князьями, И не видно от князей добра.
Старого Владимира уж нет.
Был он храбр, и никакая сила
К Киеву б его не пригвоздила.
Уж с утра до вечера и снова С вечера до самого утра Бьется войско князя удалого, И растет кровавых тел гора.
О, Днепре Словутицю! Ты пробилъ еси каменныя горы сквозѣ землю Половецкую
Птицы, поднимаясь над дубами,
Реют с криком жалобным своим.
По оврагам волки завывают.
А неверные со всех стран набежали с победами на землю Pyccкую!
О Боян, о вещий песнотворец,
Соловей времён давно минувших!
Пали жены русские, рыдая: «Уж не видеть милых лад нам боле! Кто разбудит их на ратном поле? Их теперь нам мыслию не смыслить, Их теперь нам думою не сдумать, И не жить нам в тереме богатом, Не звенеть нам серебром да златом!
Стоном стонет мать-земля сырая,
Мутно реки быстрые текут,
Пыль несется, поле покрывая.
Стяги плещут: половцы идут!
Того старого Владимира нельзя было пригвоздить к горам киевским.
Боян, исполнен дивных сил, Приступая к вещему напеву, Серым волком по полю кружил, Как орел, под облаком парил, Растекался мыслию по древу.
Добывая острыми мечами Князю – славы, почестей – себе.
Падают, разбиты пополам.
И слетают головы с поганых,
Саблями порублены в бою.
Уж с утра до вечера и снова
С вечера до самого утра
Бьется войско князя удалого,
И растет кровавых тел гора.
О! далеко залетел ты, сокол, сбивая птиц к морю!
А половцы дорогами непроторенными побежали к Дону великому; скрипят телеги их в полуночи, словно лебеди кричат распуганные.
Поджидает Игорь мила брата;
А пришёл и Всеволод и молвит:
«Игорь. Брат, един ты свет мой светлый!»
И тебе ли, тур, скорбеть о ранах, Если жизнь не ценишь ты свою! Если ты на ратном этом поле Позабыл о славе прежних дней, О златом черниговском престоле, О желанной Глебовне своей!
На кровати тисовой меня
Покрывали черной пеленою.
Черпали мне синее вино,
Горькое отравленное зелье.
Борьба князей против поганых прекратилась, ибо сказал брат брату: «Это мое, и то мое же». И стали князья про малое «это великое» говорить и сами на себя крамолу ковать.
И взлетала лебедь в облака,
И трубила славу Ярославу
Много битв в те годы отзвучало. Но такой, как эта, не бывало.
“Вы из древней выскочили славы, Коль решили честью пренебречь”
«Загубили юность вы свою,
На врага не вовремя напали,»
«Вашим стрелам время зазвенеть
За Русскую землю,
За Игоревы раны —
Удалого сына Святославича!»
Стали стяги его ныне Рюриковы, а другие Давыдовы, но врозь они веют, несогласно копья поют.
Где Мстислав Радедю заколол
Перед всей касожскою дружиной
Над широким берегом Дуная, Над великой Галицкой землей Плачет, из Путивля долетая. Голос Ярославны молодой.
Плачет, из Путивля долетая.
Голос Ярославны молодой;
«Обернусь я, бедная, кукушкой,
По Дунаю-речке полечу»
Солнце дорогу ему тьмой заступило.
Над широким берегом Дуная,
Над великой Галицкой землёй
Плачет, из Путивля долетая,
Голос Ярославны молодой.
Но, взглянув на солнце в этот день, Подивился Игорь на светило: Середь бела дня ночная тень Ополченья русские покрыла.
Игорь к Дону воинов ведет. Уже беду его стерегут птицы по дубам; волки грозу накликают по оврагам; орлы клектом на кости зверей сзывают; лисицы брешут на червленые щиты О Русская земля, а ты уже скрылась за холмом!
Эту повесть о године бед
Со времён Владимира княженья
Доведём до Игоревых лет
В Киеве далеком, на горах, Смутный сон приснился Святославу, И объял его великий страх, И собрал бояр он по уставу.
И взыграло море. Сквозь туман
Вихрь промчался к северу родному —
Сам господь из половецких стран
Князю путь указывает к дому.
Во крамолах княжеских век человеческий сокращался.
Туча надвигается от моря
На четыре княжеских шатра,
Чтоб четыре солнца не сверкали,
Освещая игореву рать…
Смутный сон приснился Святославу.
Серым волком скачет он домой.
Святослав грозный, великий князь Киевский.
И тогда великий Святослав
Изронил своё златое слово,
Со слезами смешанное
Встаньте, государи, в злат стремень За обиду в этот черный день, За Русскую землю, За Игоревы раны — Удалого сына Святославича!
Мрак стоит над Русскою землей:
Горько ей без Игоря одной.
Выпускал он соколов десяток.
Два прекрасных месяца затмились
Игорь-князь с могучею дружинойМила брата Всеволода ждет.
Но восходит солнце в небеси —
Игорь-князь явился на Руси.
Пришло вам в ножны вонзить мечи поврежденные!
Где мой брат, мой грозный Ярослав
Сам господь из половецких стран Князю путь указывает к дому.
Плачет мать Ростиславова по юном князе Ростиславе. Приуныли цветы от жалости, и деревья в горе к земле склонились.
Ты и Волгу вёслами расплещешь,
Ты шеломом вычерпаешь Дон
Не такова, сказал, река Стугна; мелкую струю имея, поглотила она чужие ручьи и потоки, потопила в омуте у темного берега юношу князя Ростислава.
Ярослав и правнуки Всеслава! Преклоните стяги! Бросьте меч! Вы из древней выскочили славы, Коль решили честью пренебречь. Это вы раздорами и смутой К нам на Русь поганых завели, И с тех пор житья нам нет от лютой Половецкой проклятой земли!
Пела лебедь, падая во мглу
