Цитаты из книги 451 градус по Фаренгейту

У людей теперь нет времени друг для друга. – Кларисса Маклеллан

Хорошо гулять ночью, правда? Я люблю смотреть на вещи, вдыхать их запах, и бывает, что я брожу вот так всю ночь напролет и встречаю восход солнца. – Кларисса Маклеллан

Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк – Хуан Рамон Хименес

Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрешь. Старайся увидеть мир. Он прекраснее любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами. Не проси гарантий, не ищи покоя — такого зверя нет на свете.

Кто не созидает, должен разрушать. Это старо как мир. Психология малолетних преступников.

Самое главное, что нам надо было понять, — это что сами по себе мы ничто, что мы не должны быть педантами или чувствовать своё превосходство над другими людьми.

Знаете, в положении умирающего есть свои преимущества. Когда нечего терять — не боишься риска. – Гай Монтэг

Это было бы смешно, если бы не было так серьёзно. — Фабер

— Что здесь происходит? — Да ничего. Просто сидят вместе и разговаривают. Сейчас это редкость, все равно как ходить пешком.

Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, – ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперед, хотя на самом деле они стоят на месте. И люди будут счастливы, ибо “факты”, которыми они напичканы, – это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия и социология. Не дай бог они начнут делать выводы и обобщения. Ибо это ведет к меланхолии!

Мы всего лишь обложки книг, предохраняющие их от порчи и пыли, – ничего больше.

И наступит день, когда он, оглянувшись назад, поймёт, каким глупцом был раньше. Он и сейчас уже чувствовал, что этот долгий путь начался, что он прощается со своим прежним «я» и уходит от него.

Не требуйте гарантий. И не ждите спасения от чего-то одного — от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, — и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу. – Фабер

Хорошие писатели тесно соприкасаются с жизнью. Посредственные — лишь поверхностно скользят по ней. А плохие насилуют ее и оставляют растерзанную на съедение мухам. — Фабер

Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются. И больше всего ему хочется сделать сейчас то, чем он так часто забавлялся в детстве, — сунуть в огонь прутик с леденцом, пока книги, как голуби, шелестя крыльями-страницами, умирают на крыльце и на лужайке перед домом; они взлетают в огненном вихре, и чёрный от копоти ветер уносит их прочь.

Только она одна из всех, кого я помню, смотрела мне прямо в глаза — так, словно я что-то значу.

Застежка-молния заменила пуговицу, и вот уже нет лишней полминуты, чтобы над чем-нибудь призадуматься, одеваясь на рассвете, в этот философский и потому грустный час.

Много от чего можно убежать, от себя — вряд ли.

Книги – только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. В них нет никакой тайны, никакого волшебства. Волшебство лишь в том, что они говорят, в том, как они сшивают лоскутки вселенной в единое целое. – Фабер

Человек в наше время — как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают… — Дядя Клариссы Маклеллан

У человека есть одно замечательное свойство: если приходится все начинать сначала, он не отчаивается и не теряет мужества, ибо он знает, что это очень важно, что это стоит усилий.

Люди больше похожи на факелы, которые полыхают во всю мочь, пока их не потушат. Но как редко на лице другого человека можно увидеть отражение твоего собственного лица, твоих сокровенных трепетных мыслей!

Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.

Мне нужно поговорить, а слушать меня некому. Я не могу говорить со стенами, они кричат на меня. Я не могу говорить с женой, она слушает только стены.

Когда-то книгу читали лишь немногие — тут, там, в разных местах. Поэтому и книги могли быть разными. Мир был просторен. Но, когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка. — Битти

Старайся увидеть мир. Он прекраснее любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами.

Когда человек уходит из жизни, вместе с ним уходит его смех, его поступки, его доброта.

— Иногда я подслушиваю разговоры… И знаете что? — Что? — Люди ни о чем не говорят.

Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики – не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а еще лучше – ни одной.

То, что абсурдно, грустно и смешно одновременно.

В конце концов, мы живём в век, когда люди уже не представляют ценности. Человек в наше время — как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают… Люди не имеют своего лица. Как можно болеть за футбольную команду своего города, когда не знаешь ни программы матчей, ни имён игроков? Ну-ка, скажи, например, в какого цвета фуфайках они выйдут на поле? – Дядя Клариссы

Из детской прямо в колледж, а потом обратно в детскую. Вот вам интеллектуальный стандарт, господствовавший последние пять или более столетий. — Битти

А если вы будете скрывать своё невежество, вас не будут бить и вы никогда не поумнеете.

Нас слишком много. Нас миллиарды, и это слишком много. Никто не знает друг друга. Приходят чужие и насильничают над тобой. Чужие вырывают у тебя сердце, высасывают кровь. Боже мой, кто были эти люди?

Конечно, я счастлив. Как же иначе?

Как-то раз, когда он был ребенком, погасло электричество, и его мать отыскала и зажгла последнюю свечу. Этот короткий час, пока горела свеча, был часом чудесных открытий: мир изменился, пространство перестало быть огромным и уютно сомкнулось вокруг них. Мать и сын сидели вдвоем, странно преображенные, искренне желая, чтобы электричество не включалось как можно дольше.

Ведь книги существуют для того, чтобы напоминать нам, какие мы дураки и упрямые ослы.

Всему своё время. Время разрушать и время строить. Время молчать и время говорить. Да, это так. Но что еще? Есть еще что-то, еще что-то, что надо сказать…

Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит слова популярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или кто знает, сколько собрали зёрна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. — Битти

Лучше все хранить в голове, где никто ничего не увидит, ничего не заподозрит.

Люди не должны забывать, что на земле им отведено очень небольшое место, что они живут в окружении природы, которая легко может взять обратно все, что дала человеку. Ей ничего не стоит смести нас с лица земли своим дыханием или затопить нас водами океана – просто чтобы еще раз напомнить человеку, что он не так всемогущ, как думает.

Смотреть, как горит слово — это не наслаждение, а преступление.

Не пытайтесь судить о книгах по обложке.

Крутите человеческий разум в бешеном вихре, быстрей, быстрей! — руками издателей, предпринимателей, радиовещателей, так, чтобы центробежная сила вышвырнула вон все лишние, ненужные, бесполезные мысли!.. — Битти

Может быть, лучше не видеть жизни такой, как она есть, закрыть на всё глаза и веселиться.

В ту ночь, когда он умер, мир обеднел на десять миллионов прекрасных поступков.

Дружба рождается их зернышка доброты, помощи и доверия.

Солнце горит каждый день. Оно сжигает Время. Вселенная несется по кругу и вертится вокруг своей оси. Время сжигает годы и людей…

Прежде всего работа, а после работы развлечения, а кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайтесь! Так зачем же учиться чему-нибудь, кроме умения включать рубильники, завинчивать гайки, пригонять болты? — Битти

Людям нельзя доверять, в этом весь ужас.

Прежде всего мы должны построить фабрику зеркал. И в ближайший год выдавать зеркала, зеркала, ничего, кроме зеркал, чтобы человечество могло хорошенько рассмотреть в них себя.

У нас есть всё, чтобы быть счастливыми, но мы несчастны. – Гай Монтэг

Не с каких-либо предписаний это началось, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника, массовость потребления — вот что привело к нынешнему положению. — Битти

Оставить тебя в покое! Хорошо. Но как я могу оставить в покое себя?

Человеческая память похожа на чувствительную фотопленку, и мы всю жизнь только и делаем, что стараемся стереть запечатлевшееся на ней.

Из детской прямо в колледж, а потом обратно в детскую.

Почему огонь полон для нас такой неизъяснимой прелести? Что влечёт к нему и старого и малого? Огонь — это вечное движение. То, что человек всегда стремился найти, но так и не нашел. Или почти вечное. Если ему не препятствовать, он бы горел, не угасая, в течение всей нашей жизни. И всё же что такое огонь? Тайна. Загадка! Учёные что-то лепечут о трении и молекулах, но, в сущности, они ничего не знают. Главная прелесть огня в том, что он уничтожает ответственность и последствия. Если проблема стала чересчур обременительной — в печку её.

Слушайте, нам не хватает трех вещей. Первая — качество наших знаний. Вторая — досуг, чтобы продумать, усвоить эти знания. А третья — просто действовать на основе того, что мы почерпнули из взаимодействия двух первых.

Как редко на лице другого человека можно увидеть отражение твоего собственного лица, твоих сокровенных трепетных мыслей!

Теперь вам понятно… почему книги вызывают такую ненависть, почему их так боятся? Они показывают нам поры на лице жизни. Тем, кто ищет только покоя, хотелось бы видеть перед собой восковые лица, без пор и волос, без выражения. — Фабер

Он носил своё счастье, как маску.

Книги — только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть.

Мы возвращаемся в детство, когда становимся родителями.

Люди не должны забывать, что на земле им отведено очень небольшое место, что они живут в окружении природы, которая легко может взять обратно всё, что дала человеку. Ей ничего не стоит смести нас с лица земли своим дыханием или затопить нас водами океана – просто чтобы ещё раз напомнить человеку, что он не так всемогущ, как думает. Если мы не будем постоянно ощущать её рядом с собой в ночи, мы позабудем, какой она может быть грозной и могущественной. И тогда в один прекрасный день она придёт и поглотит нас.

И карлик, взобравшись на плечи великана, видит дальше его.

Всё, что вы ищете, Монтэг, существует в мире, но простой человек разве только одну сотую может увидеть своими глазами, а остальные девяносто девять процентов он познаёт через книгу. — Фабер

— Почему мне кажется, — сказал он, когда они дошли до входа в метро, будто я уже очень давно вас знаю? — Потому что вы мне нравитесь, — ответила она, — и мне ничего от вас не надо. А ещё потому, что мы понимаем друг друга.

Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного.

Из всех, кого я встречал за много-много лет, она первая мне по-настоящему понравилась. Только она одна из всех, кого я помню, смотрела мне прямо в глаза — так, словно я что-то значу.

Всему своё время. Время разрушать и время строить. Время молчать и время говорить.

Техника с одной стороны облегчила жизнь, с другой усложнила её.

Знаете, книги пахнут мускатным орехом или еще какими-то пряностями из далеких заморских стран. Ребенком я любил нюхать книги.

Человек, умеющий разобрать и собрать телевизорную стену – а в наши дни большинство это умеет, – куда счастливее человека, пытающегося измерить и исчислить Вселенную, ибо нельзя ее ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок. Я знаю, я пробовал. Нет, к черту! Подавайте нам увеселения, вечеринки, акробатов, фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы- геликоптеры, порнографию, наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие, автоматические рефлексы! — Битти

Если откроете мою черепную коробку и вглядитесь в извилины моего мозга, вы найдёте там отпечатки его пальцев. — Грэнджер

Сами создавайте то, что может спасти мир, — и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу. — Фабер

Когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Должно быть, она была близкой родней человеку. Но, сгорев, она всякий раз снова возрождалась из пепла. Мы, люди, похожи на эту птицу. Однако у нас есть преимущество перед ней. Мы знаем, какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, сделанные нами за тысячу и более лет. А раз мы это знаем и всё это записано и мы можем оглянуться назад и увидеть путь, который мы прошли, то есть надежда, что когда-нибудь мы перестанем сооружать эти дурацкие погребальные костры и кидаться в огонь. Каждое новое поколение оставляет нам людей, которые помнят об ошибках человечества. — Грэнджер

Сколько раз человек может погибать и все же оставаться в живых?

— Почему мне кажется, — сказал он, когда они дошли до входа в метро, будто я уже очень давно вас знаю? — Потому что вы мне нравитесь, — ответила она, —и мне ничего от вас не надо. А ещё потому, что мы понимаем друг друга.

Ох уж эти мне любители делать добро, с их именами святош, с их высокомерным молчанием и единственным талантом: заставлять человека ни с того ни с сего чувствовать себя виноватым.

Кто не созидает, должен разрушать. Это старо, как мир…

— Значит, вам уже всё равно? — Нет, мне не всё равно. Мне до такой степени не всё равно, что я болен от этого.

У каждого в этом мире своё призвание.

А ещё я думал о книгах. И впервые понял, что за каждой из них стоит человек. Человек думал, вынашивал в себе мысли. Тратил бездну времени, чтобы записать их на бумаге. А мне это раньше и в голову не приходило. — Монтэг

В ту ночь, когда он умер, мир обеднел на десять миллионов прекрасных поступков.

Книги – это такие предатели…

Я редко смотрю телевизионные передачи, и не бываю на автомобильных гонках, и не хожу в парки развлечений. Вот у меня и остаётся время для всяких сумасбродных мыслей.

Каждый делает, что может.

Наша цивилизация несется к гибели. Отойдите в сторону, чтобы вас не задело колесом.

Каждый должен оставить что-то после себя Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив.

Может быть, лучше не видеть жизни такой, как она есть, закрыть на всё глаза и веселиться.

Кто-то делает больше, чем должен, а кто-то и пальцем не пошевелит, хотя обязан.

Мы тут так веселимся, что совсем забыли и думать об остальном мире. А не потому ли мы так богаты, что весь остальной мир беден и нам дела нет до этого? – Гай Монтэг

И, как и прежде, жечь было наслаждением — приятно было дать волю своему гневу, жечь, рвать, крушить, раздирать в клочья, уничтожать бессмысленную проблему. Нет решения? Так вот же, теперь не будет и проблемы! Огонь разрешает все! — Монтэг

Слова листве подобны, и где она густа, так вряд ли плод таится под сению листа.

И карлик, взобравшись на плечи великана, видит дальше его.

Каждый должен оставить что-то после себя… Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив.

И вот когда он умер, я вдруг понял, что плачу не о нем, а о тех вещах, которые он делал.

Хорошие писатели тесно соприкасаются с жизнью. Посредственные — лишь поверхностно скользят по ней. А плохие насилуют её и оставляют растерзанную на съедение мухам.

Вселенную нельзя ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок.

Дайте человеку прочитать несколько рифмованных строчек, и он возомнит себя владыкой вселенной. — Битти

Без досок и гвоздей дом не построишь, и если не хочешь, чтобы дом был построен, спрячь доски и гвозди. Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а еще лучше — ни одной.

Хороший писатель всегда пишет жизненно и естественно, читатели его понимают, за это и любят.

Вот идёт любопытнейший экземпляр, на всех языках мира именуемый дураком.

— Значит, вам уже всё равно? — Нет, мне не всё равно. Мне до такой степени не всё равно, что я болен от этого. – Фабер

Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды: тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие чувствуют своё ничтожество.

Для каждого из нас очень важно иметь человека, который нас выслушает.

Важен не столько человек, как его сущность.

Вдребезги рассыпалась мечта, созданная из граненого стекла, зеркал и хрустальных призм.

Во всяком случае, вы делали глупости из-за стоящего дела…— Фабер

– Цветным не нравится книга «Маленький черный Самбо». Сжечь ее. Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и ее тоже. Кто-то написал книгу о том, что курение предрасполагает к раку легких. Табачные фабриканты в панике. Сжечь эту книгу. Нужна безмятежность, Монтэг, спокойствие. Прочь все, что рождает тревогу. В печку!

Этот огонь ничего не сжигал — он согревал… Он и не знал, что огонь может быть таким.

Ему показалось, что он раздвоился, раскололся пополам и одна его половина была горячей как огонь, а другая холодной как лед, одна была нежной, другая – жестокой, одна трепетной, другая – твердой как камень. И каждая половина его раздвоившегося “я” старалась уничтожить другую.

Посмотри же вокруг, посмотри на мир, что лежит перед тобой! Лишь тогда ты сможешь по-настоящему прикоснуться к нему, когда он глубоко проникнет в тебя, в твою кровь и вместе с ней миллион раз за день обернется в твоих жилах.

Друг друга им теперь заменяет компьютер и интернет.

Тот, кто скрывает свои недостатки, не признает их, а значит, никогда от них не избавится.

— Боже мой, как всё это могло случиться? — снова заговорил Монтэг. — Ещё вчера всё было хорошо, а сегодня я чувствую, что гибну.

Цитаты из книги 451 градус по Фаренгейту

Также вас может заинтересовать